Открытка, которую передал нам читатель, — одна из самых ценных в базе проекта «Пишу тебе». В ней история семьи Гольдбергов — одна из миллионов историй Холокоста.
Варшава–Смоленск
Варшавское гетто. Крупнейшее еврейское гетто оккупированной Европы, известное не только благодаря своему размеру, но и восстанию 1943 года с его жестоким подавлением. Страшный символ Холокоста.
До оккупации нацистскими войсками Польши в 1939 году это был обычный еврейский квартал на севере Варшавы. Здесь жила большая семья Гольдбергов: глава семьи Хацкель, его жена Шайндла и семеро детей. Их сын — Михаил (Мойша), получатель открытки, был старшим. Он пошел по стопам своего отца Хацкеля, стал кузнецом, но в 1912 году его мобилизовали. Сначала отправили на Дальний Восток, а в 1914 году перебросили на фронт. Везли их через Варшаву, где Мойша повидался с семьей в последний раз.
Первая Мировая война для России перетекла в Гражданскую. Мойша, поддержав «красных», оказался на Южном Урале, где успел повоевать против армии Колчака. После окончания войны вместе с фронтовым приятелем он приехал в Смоленск, где познакомился со своей будущей женой — Двойрой. Мойша остался в Смоленске, устроился в пожарную часть ковать лошадей, а в 1922 и 1924 году у них родились две дочери — Мария и Валентина. Началась переписка между Смоленском и Варшавой.
Михаил поддерживал связь с семьей. Сестры присылали ему фотографии как почтовые карточки, в письмах делились новостями, а Мойша периодически отправлял им посылки. Но вернуться к родным не получалось по политическим причинам. У власти в Польше находился маршал Юзеф Пилсудский, пришедший к власти на фоне победы над войсками большевиков в Советско-польской войне. Отношения с советским государством были враждебными. Однако Мойше удалось пригласить в гости одну из сестер, а после получить разрешение на ее отъезд обратно в Польшу.
«Дорогие брат и невестка…»: та самая открытка из гетто
Дальнейших сведений о жизни семьи Гольдбергов в Варшаве не сохранилось. Кроме открытки, которая была отправлена 23 мая 1941 года из гетто. Михаил получил ее 13 июня, за 9 дней до начала Великой Отечественной войны. Больше никаких вестей от родных не приходило. В письме написанном на польском, его мама и сестра рассказывают о смерти Хацкеля: «Единственное, что могу вам написать — 15 мая скончался наш дорогой отец. В последний раз писал две последние строчки своим детям. Умер мудро и чисто как цадик (ивр. צַדִיק — праведник. — прим. редакции). Перед смертью позвал всех детей. Они стояли около постели, когда наш дорогой отец умер. Ты бы представить себе не мог, как умён был наш дорогой отец, если бы мы тебе не писали. Только ты его сын и должен знать, что отец в гробу лежит, чтобы ты прочёл Кадиш и чтобы Аарон написал отцу. Представь сердце матери, когда не было ни одного сына перед смертью. Поэтому отец только об этом и просил, чтобы ещё дождаться и вас увидеть. Отец бы наш ещё не умер, только заболел раком. Теперь, дорогой брат, не забывай о маме. Пришли посылку, ту последнюю посылку мы получили».
Больше из Варшавы никто не писал. Никто не знает, как сложилась их дальнейшая судьба, неизвестны обстоятельства их гибели. Мойша и после войны продолжал искать какую-либо информацию о своих родных, пытался найти их через Красный Крест. Ничего выяснить не удалось.
Запрос в Красный крест.
«Город в городе»: как было устроено гетто
В каждом гетто существовала своя система управления, евреи должны были сами организовывать и поддерживать работу различных служб и учреждений. Кроме юденратов (еврейских комитетов), ответственных за исполнение нацистских указаний, на жителей легла обязанность содержать полицию, почту и другие службы, которые находились под ведомством городской власти. Жизнь «города в городе» шла своим чередом, но одновременно зависела и от происходящего по другую сторону стены.
Одним из главных источников информации о повседневной жизни варшавского гетто являются материалы, сохранившиеся в Архиве Риншельблюма[1] — подпольный архив гетто, который собирала группа еврейских историков «Онег Шаббат». Другие подробности о жизни в гетто можно найти в «Еврейской газете»[2]- официальной газете гетто и из воспоминаний самих жителей, написанных уже после окончания войны.
Почта в варшавском гетто была создана 15 марта 1940 года. Работали там только евреи. В задачи почтовых работников входило распределение как официальной, так и частной корреспонденции. Работа оплачивалась еврейским самоуправлением, а основным источником для выплат заработной платы сотрудникам были дополнительные оплаты за доставку письма или посылки: от 20 грошей за обычное письмо до 50 грошей за экспресс-почту[3].
Содержание писем жестко контролировалось цензурой, поэтому писать письма было необходимо на тех языках, которые понимали цензоры. Это польский, немецкий или другой европейский язык, написанный латинским алфавитом. Разумеется, нельзя было писать о тяготах жизни в гетто, так как нацисты старались представить миру иллюзию благополучия на оккупированных территориях. В одном из дневников житель Лодзинского гетто писал: «Я узнал, что все исходящие письма в гетто проходят цензуру Еврейской Почты, а письма, в которых есть какие-либо упоминания об условиях в гетто, просьба прислать продуктовую посылку или деньги, уничтожаются. И это потому, что Румковски не хочет, чтобы мир знал, как плохо обстоят дела с евреями в гетто Литцманштадт»[4].
Почтовые открытки для жителей гетто печатались отдельно немецкой стороной. Зачастую их дизайн был максимально простым, без каких-либо изображений или фотографий. К почтовым маркам также предъявлялись особые требования — можно было использовать лишь те марки, где изображены различные здания или пейзажи. Отправить письмо было возможным лишь в те страны, которые не находились в состоянии войны с Германией.
Несмотря на все трудности, в гетто можно было получать посылки от родственников из других стран, что было спасательным кругом для жителей. Они помогали выжить. Большинство посылок приходило из СССР — около 84%. По воспоминаниям одного из жителей гетто: «Посылки из России приходили завернутыми в тряпки и опечатанные семью печатями — потому что, конечно же, в них были продукты, которые здесь были дороже. Родственники из России слали рис, чай, кофе, шоколад, а поначалу даже табак и водку»[5]. В июне сообщение между СССР и Польшей прекратилось.
Братья Гольдберги
Аарон, о котором упоминается в письме — это младший брат Мойши. Он был лишен польского гражданства и выслан из страны в 1926 году за отказ служить в Армии Крайовой, добрался до городка Шарлеруа в Бельгии и там поселился. Из всей большой и дружной семьи Гольдбергов катастрофу пережили только он и Мойша. Связь между братьями оборвалась уже после окончания войны. О дальнейшей жизни Аарона также ничего неизвестно.
В конце 1941 года дом Гольдбергов в Смоленске разбомбили. Мойша, вернувшись с работы, увидел пепелище. К счастью, жена с младшей дочерью успели эвакуироваться в Казахстан в Акбулак, а старшая дочь в то время училась в Москве. Позже Михаил тоже уехал в Казахстан к семье.
После освобождения он вернулся в Смоленск, где ему было поручено собрать земляков из близлежащих городов для дальнейшего возвращения в город и его восстановления. В 1944 году семья Гольдбергов вернулась в Смоленск. Судьба варшавской части семьи — родителей Михаила и его братьев и сестер — осталась неизвестной. Вероятно, они погибли в одном из нацистских лагерей смерти или на пути к ним, либо умерли еще в Варшавском гетто.
Источники
[1] https://www.yadvashem.org/yv/en/exhibitions/ringelblum/index.asp
[2] https://cbj.jhi.pl/collections/804104
[3] https://culture.pl/ru/article/nischie-kontrabandisty-i-yasnovidyaschie-zhizn-varshavskogo-getto
[4] http://www.lodz-ghetto.com/the_postal_service_and_the_main_treasury.html,9
[5] https://culture.pl/ru/article/nischie-kontrabandisty-i-yasnovidyaschie-zhizn-varshavskogo-getto
