Монумент вогулу Степану Чумпину очень необычен для мемориального места в дореволюционной России: он связан с героизацией образа первооткрывателя из народа. Исторические документы сообщают, что в 1735 году некий вогул Степан Чумпин открыл месторождение железной руды на правом берегу реки Кушвы, у ее впадения в Туру. Вогулами раньше называли представителей финно-угорской народности, коренного населения современного Ханты-Мансийского округа, манси.
В сентябре того же года Степан Чумпин совместно с главным начальником Уральских и Сибирских заводов В.Н. Татищевым, известным также написанием первого труда по российской истории, вновь посетили гору. В официальном путевом журнале Татищева находим запись: «Осматривал гору и шурфы или копи рудныя. Оныя по верху и в средине горы копаны в длину сажен на 200 (около 365 м), поперек до 60 (около 110 м). Все руда ружная гольян с вохрою, сплошь с разсединами. Горы оныя вверх остры, одна другой выше…»
Участники экспедиции вспоминали, что на горе находились огромные глыбы магнитного железняка, который притягивал к себе все металлические предметы (лопаты, топоры и прочее). Более того, участникам экспедиции было трудно ходить по этой горе, так как подошвы сапог, подбитые гвоздями, плохо открывались от камней под ногами.
19 сентября 1735 В.Н. Татищев писал императрице Анне Иоанновне: «..… Для такого обстоятельства назвали мы оную гору Благодать, ибо великое сокровище на счастье Вашего Величества по благодати Божией открылось, тем же и Вашего Величества имя в ней в бессмертность славиться имеет». Результатом этой экспедиции стало образование Гороблагодатских заводов, а гору действительно назвали Благодать.
Степан Чумпин за свою работу получил награду в 24 рубля 70 копеек. Из-за того, что его дальнейшая судьба неизвестна, образ первооткрывателя мистифицировали и героизировали как гения-горнодобытчика из народа, послужившего на благо своему Отечеству. Такая патетика была характерна для мировоззрения сентиментализма и романтизма, распространенного в XVIII веке.
Предание гласит, что Чумпин был сожжен местными вогулами за раскрытие секрета священной для них горы Благодать, где они приносили жертвы своим языческим богам. Исторических подтверждений этой легенде нет. Напротив, из документов следует, что местные вогулы не знали о горе до момента ее открытия. Более того, к 1730-м годам большая часть из них приняла христианство, что в значительной степени отменяет возможность существования сакрального языческого места.
Несмотря на это, предание о сожжении Степана Чумпина активно пересказывалось практически всеми, кто писал об открытии горы Благодать и о располагавшемся на ней монументе. К концу XIX века, по некоторым рассказам, Степан Чумпин даже становится борцом с язычеством.
На популярность предания указывает и тот факт, что посетивший Кушвинский завод и гору Благодать в 1868 году англичанин Томас Уитлам Аткинсон в своих воспоминаниях оставил такую заметку о гибели Степана Чумпина: «Раздражение народа обернулось против Чумпина, выдавшего русским опасную для вогулов тайну, и Чумпин сделался жертвой мести своих озлобленных единоплеменников. Вогулы втащили его на вершину горы и сожгли там живого».
Первый памятник Степану Чумпину был установлен практически сразу после открытия горы. Он был описан как «столп каменной, властно как бы вытесан, вышиной от земли аршина 4 или мало больше, который думали просто серый камень, но по опыту явилась самая лучшая руда, оной с высеченной надписью времени обретения оставлен в будущие веки».
Появление изображенного на почтовой открытке памятника относится к 1826 году. Он был выполнен из чугуна, редкого на тот момент материала для изготовления монументов, но широко распространенного на Урале.
Инициатором установки памятника выступил начальник Гороблагодатских заводов Н.Р. Мамышев. Монумент походил на намогильный памятник и представлял собой цилиндрическую тумбу высотой около полутора метров, увенчанную чашей с выбивающимися из нее языками пламени. На цилиндре находилась доска с надписью «Вогул Степан Чумпин сожжен здесь в 1730 г.»
Новый монумент был установлен на месте, где ранее находился столб с надписью об открытии месторождения, установленный В.Н. Татищевым. Монумент имел ряд особенностей. Так, надпись на табличке указывала на этническую принадлежность Степана Чумпина — для дореволюционного монумента такое не характерно. Единственно возможные указания на принадлежность к нации или этносу на дореволюционных памятниках встречались в виде таких формулировок, как «русским морякам», «русским воинам». Особый символизм жертвенности памятнику придает фактическая визуализация легенды о сожжении Степана Чумпина в виде чаши с языками пламени.
Монумент появился не в губернском или уездном центре, а в таежной глуши, на вершине горы. В этом проявилась народная память о важности освоения Уральских гор на мировоззренческом и ценностном уровнях.
Фотография С.М. Прокудина-Горского, 1910 г.
На протяжении XIX века из-за активной разработки карьера по добыче руды, памятник оказался на вершине высокого останца, наверх вела деревянная лестница. Рядом была возведена часовня в честь Преображения Господня.
В послереволюционное время памятный комплекс, посвященный Степану Чумпину, хотели убрать. Однако только в 1920-х он был перенесен на новое место — на площадку на борту карьера, а высокий останец был срыт.
Сегодня памятник сохранился и продолжает свидетельствовать об истории освоения Урала, о подвиге Степана Чумпина, рудоискателя из народа, его личной трагедии, о его служении своему делу.
